Регина Проскура. Такое время суток. Стихи
Тарту, 24 декабря 2004

* * *
Да, мне придется пострадать,
Накушаться злых шуток.
И, чтобы можно было встать,
Мой сон глубок, но чуток.

За то, что ухожу сама,
Теряю свой рассудок.
Спасибо, что судьба дала
Такое время суток.

* * *
Говорят, это чувство -
Сплошной андеграунд,
А девчонки одни
Поют – солнечный яд.
А, по-моему, просто
Мерзавка любовь,
Сука разлука,
И, в общем, дерьмо.
Безденежье: свет
Отключили в тоннеле.
Надежда и так
Была на пределе.
Позорное слово
Последней минуты,
В забытых руках
Это гибкое чудо.
Месть за улыбку
Роковой потаскухи
Может отдать
Судьбу на поруки.
В шутку как-будто
Кинуть в окно
Жизнь бездыханную:
В общем, дерьмо...

* * *
Когда-то не будет абстрактно,
Все станет так четко-понятно.
Дождь больше не будет трогать за душу
И сменится водка на вина и суши.

Стихи станут ложиться и ровно, и гладко,
Исчезнут из глаз и грусть, и загадка.
Пределом прогулок станет парк с лебедями,
Все больше и больше захочется к маме.

Весь мир потускнеет, покажется жалкой
Когда-то терзавшая сердце нахалка.
Под плесенью лет притупятся с годами
Все чувства. Сбежат, отстучав каблуками.

И будет казаться, что как-то накладно
Испытывать что-то. А было б приятно.
И будет забыто, как билось в баклуши.
И пресный покой ничто не нарушит.

* * *
Квадраты линий на полу,
Захочешь – я с ума сойду.
На стенах грязные следы,
Мое призванье – это ты.

Погода слякотна, тепло.
Передо мной твое лицо.
Вокруг все что-то говорят.
Не слышу их. Я жду твой взгляд.

Страницы номеров газет.
В них страшно, а с тобою – нет.
В моих изысканных мечтах
Лишь мы. Я ставлю вместо мата шах.

* * *
Взгляды, в которым так много
Могло быть, но все-таки нет.
Играть в поддавки так убого,
Если не выключен свет.

Постепенно и мягко все ближе
Подступает коварный финал.
И поставлены стопочки фишек
На того, кто еще не играл.

С прошлым-будущим пересекаясь
Жгут метанья из края в край.
Наглотавшись, но не насыщаясь
Кто-то выиграл. А ты проиграй.

* * *
Когда, в духоте вагона,
Я, можно сказать, что был,
И бисерный пот на ладонях
Внезапно и вдруг остыл,

Приснилось, подумалось, сталось
Под дребезжанье дверей,
Под грохот колес по металлу
О ставшей чужой судьбе.

О дыме, что впился в одежду,
О том, как неуклюж сосед,
Что полку рассеянно стелет,
И ждет ли меня обед.

О том, как мне вспомнится где-то,
О чем думалось в этом купе,
И привкус, соленый до боли
На уставшей сухой губе.

ПОДРУГЕ. ФОНЕТИЧЕСКИЙ СУМБУР

На улице промозгло, неуютно,
А вместо слов – короткие гудки.
Когда ты злишься и бросаешь трубку
Я одинока как кладбищенские ноготки.

Ты для меня поёшься буквой «ю».
Она в цветочном имени твоём
И в слове тонким голоском «люблю».
Молюсь, боюсь, боготворю.

Как нежны возраст и зима
И эта «ю» звенит, звонка,
В снегу, слезах, твоих гудках
«Ю-ю», «люблю», «ню» впопыхах.

Всё кружит, дальше, вихрем, в бег,
Гудок – секунда – целый век.
Пространство – эхом буква «ю»,
Так тонко – нежное «люблю».

А я – кладбищенский цветок,
Под ветром твёрже стала, чем
Твой звук в весенней клумбе и капель,
Которая опять же вторит этой «ю».
Бросаешь трубки... Ой-лю-лю.